Вместо предисловия. Первое издание РУБОКО ШО (980 1020?) (Ночи Комати, или Время Цикад) (Сэмигоро), Токио, 1985) вызвало настоящий скандал в японской научной и литературной среде. Мультимиллионер и библиофил Ки-уо Кавабаки, публикуя купленный по случаю на книжном развале в Киото свиток пергамента Х века, не ожидал ничего подобного. Прежде всего поражал жанр эротическая танка, до последнего времени неизвестный в средневековой японской литературе. Ценители хорошо знали, скажем, возникший в XIV веке театр Но с его фривольными пьесами, или фарсы кегэн, где с общественно-политическими и бытовыми мотивами часто. сочетались довольно откровенные эротические сцены; многие прекрасно разбирались в рискованной живописи Моронобу, Утамаро или Судзуки Харушиге с их сладострастными, пластичными сюжетами, но эротическая танка! Рубоко Шо произвел эффект разорвавшейся бомбы. Разрабатывая малый жанр бесхитростных лирических излияний танка ((верное зеркало народных нравов), Конфуций), поэт насыщал свои произведения темными намеками, скрытыми цитатами и заимствованиями из других авторов; подобный прием рассматривался как литературный комплимент, но оценить подобные стилистические реверансы мог только настоящий знаток обеих литератур как японской, так и китайской. Танки Рубоко отличаются резко выраженной субъективной окраской. Стихотворение чаще всего подается как динамическая реакция на любовное событие, реальное или вымышленное, но всегда остро переживаемое поэтом. Читатель обнаружит здесь страстную вибрацию чувств, физическую радость жизнеощущения, помноженную на некую созерцательную отстраненность, придающую дополнительнув прелесть лирическому жесту первых трех строк танки. В лучших пятистишиях преобладают моментальные реакции о их непосредственном становлении. Эта стремительность в развороте лирического сюжета, эти тончайшие психологические ньюансы в разработке чувственного рисунка резко выделяют Рубоко Шо из современного ему литературного контекста. Преобладающая тема Рубоко любовная. Это прежде всего танки о любви к случайным спутницам: Характерно, что образы возлюбленных даются только отдельными штрихами, не образующими целостного рисунка, так как поэт занят главным образом собой и своими чувствами. Ярко личный характер любовной лирики Рубоко создает искушение рассматривать его танки как (человеческие документы: и использовать их в психолога-биографическом плане. Такие попытки уже предпринимаются в японском литературоведении. Однако биографическая ценность подобных реконструкций остается весьма условной, тем более что задача эта допускает, как показал опыт, различные решения. Факты истинной биографии Рубоко Шо темны и полулегендарны. Достоверно известно, отчего гениальный цикл поэта из 99 танк назван (Ночи Комати). Знаменитая поэтесса и куртизанка Оно-но Комати (1Х в.), осковательница классической традиции танка-пятистишия, славилась красотой и изысканнья вкусом в любовных утехах. (Комати славится не только как поэтесса, она знаменита на все века как образец дивного сочетания женской красоты и поэтического искусства), писал академик Н. И. Конрад. Трагическая судьба Оно-но Комати в сочетании со стихами о любви, безоглядной и печальной, произвела столь глубокое впечатление на современников, что ее имя еще при жизни сделалось достоянием мифов. Рубоко, зная многочисленные легенды о Комати, мог о ней прочитать также в книге Сэй Сенагон (Записки у изголовья) (Х в.), где о Комати говорилось в связи с историей смерти принца Фу-ка-Кеси первого любовника Комати. Ононо потребовала у любимого за одну ночь с ней заплатить еще 99-ю ночами подряд (условия, несколько напоминающие условия Клеопатры, но на японский манер). Фу-ка-Кеси скончался от разрыва аорты, не дотянув одной ночи до ста обещанных. Рубоко Шо, спустя почти сто лет после смерти Оно-но Комати, проникся к ней мистической страстью (случай нередкий на Востоке да и в Европе, в особенности на Южных Балканах). В каждой случайной спутнице будь то служанка, девушкадзеро или малышка из квартала Сиымати поэт видит земное воплощение эфемерной возлюбленной. 99 танк это 99 ночей Рубоко Шо с призраком Оно. Виктория Борз кандидат филологических наук Стук колотушек, сладостные вздохи Малышка из квартала Симмати? Губами ласкаешь коралл? О бездна блаженства! Увы, не часто Сумею ли ранг оплатить? Увы, любовь служанкиP Краснеть ты заставляешь? Вспоминать напрасно, где и когда О подлая лисица! Вспоминал о тебе, любимая В зеленой воде? Да, я три года На что похож нефритовый мой стеол? О ужас! Темна Сидзими Как осенние пахнут цветы! О призраки-воспоминанья! Нетерпеливый жезл? А тот, кому улыбнулась она Там, в Итами, станет томиться один Как распрямиться лозе? Твои перелетные руки? Без обид, подозрений и ссор Без обид, подозрений и ссор Еще не раскрылись в саду? Помнишь, в заливе Мицу Так, что звенела сосна Нам побороть стыдливость? Да вот надолго ли? Долго стою, подкручивая усы Хочет метнуть? Похоже, вдали Да только нельзя ускользнуть! То, что не высказал я Сильнее того, что сказал У тебя побывало, о-химэсама! Ах, Окиягарикобоси! Звезду с неба не хочешь? О подлая забава! Ну как тут устоять? Помолится за меня? Приютов, гостиниц Но есть иная, взрослая игра: Но отчего я дрожу? Но, припомнив